ЧАРАЛМА - 90

Совершенно бездарная попытка вновь взойти на Бештор. (Для меня, слава богу, проблема решилась годом раньше). Но в этом году — сокрушительный провал.

Серьёзную атаку со стороны чёрной меланхолии я едва выдержал во время нынешнего "бешторского"  мероприятия (беру в кавычки — Бештором и не пахло). Я брал в поход дворовых мальчиков Стаса Зорика 14 лет и Андрея Христенко 12 лет. Какими бы дикими и криминальными не казались мои поступки, но я всё же нахожу им гуманитарное оправдание, в данном случае состоящее в том, что я хотел подарить ребятам горную романтику и дать попробовать настоящей взрослой приключенческой жизни.

Так вот, находясь ещё в кузове УАЗа-451 на курпачах  (Рустам раздобыл вездеход в своём МинГео), Загит и Рустам решили продемонстрировать свою демократичность и  позволили пацанам тоже "лизнуть" Кагора, который они откупорили, так как у мужчин "в горле пересохло". Видит бог, моей инициативы в том не было ни на йоту! Потом там же в кузове был составлен реестр наличного веселящего, и в тот же список была внесена и взятая мальчишками сухая бутылка.

А когда мы добрались до Каранги-Тугая и готовили ужин в роще на берегу Ойгаинга, то мы сцепились с Загитом по поводу его "строгой" педагогики: "Будем употреблять сами без пацанов". Я возражал: "Как же так? они ведь уже участвовали, всё видели  —  а теперь выключать их будет не по чесноку". Загит назидательно возмущался: "Надо им указать уровень их прав, и чтобы соблюдали". Чтобы не обострять, я не напоминал о распитии в кузове. (Вообще-то, распитие с подростками — это уже статья. Но признаем очевидный факт, что в полубеспризорной дворовой среде они это уже давно попробовали из рук более старших своих друзей) .

В дальнейшем всё растрескалось окончательно. Вот каким образом. На второй день по прибытии мы двинулись вверх по Чаралме очень даже известным исхоженным путём на перевал Кокбелес. В узловой точке, где арча перед теснинами Терексая  — правого притока Чаралмы  — наш старик завсегдатай этих мест — Загит рванул вверх по склону, слыша крики отставшей от него остальной группы, но игнорируя их. А мы ему кричали: "Подожди, обсудим варианты!" Но куда там — он газанул в отрыв. Спустя двадцать минут, когда он уже скрылся из глаз, мы, сидя перед опасным пунктиром над теснинами возле арчи, решили послать молодых в погоню, чтобы вернуть беглеца. А ещё чуть погодя и я отправился вслед пропавшим. И завернул их всех уже по истечении полутора часов. Загита настиг аж на высоком травянистом ребре над теснинным масссивом — так велико было его нежелание идти по пунктиру, неприятно памятному по 1988 году.

Мы ссыпались в густую смешанную рощу на слиянии Терексая и Чаралмы. Разбили палаточный городок из двух палаток. В рюкзаке Загита как-то предательски зарисовалось огромное капроновое ведро под смородину. Ах, вот каковы его текущие приоритеты!

Ночка выдалась дюже дождливая, и сон был поломанным — оберегая детей, я терпел капавшие на меня дождины через дырку в крыше палатки. Утречком дождь стих, и я полез с мальчиками вверх по Терексаю — просто так, на экскурсию. К четырём дня мы вернулись в лагерь все мокрые от травостоя. И с лихорадкой какой-то взрослые мужики излагают план: "Оставляем максимум тут, газуем без пацанов на гору." Едва сдерживаюсь, пытаюсь поучаствовать в спектакле, напускаю на себя "плохо скрываемую серьёзность". Толкуем о возможности реализации этой заявки, причём я сомнением в речах, поскольку тремя днями не обойдёшься, да и припасов маловато. Я настроен так: не высовываться с инициативой, но если их комедиантство победит  (в чём я был совершенно не уверен!) — то я последую за ними без слов с тяжестью на душе за пацанов.

И мы остались. Я страдал почему-то от этого матраснячения оставшиеся четыре дня. Когда после дождя выглянуло Солнышко, я отправился на опушку рощи, нашёл сухую горизонтальную лужайку у Чаралмы и с удовольствием погрузился в лечебный дневной сон. Загит с Рустамом бродили по дебрям Терексая, выискивая смородину, и мальчики пару раз тоже ходили вдоль Терексая. На третий день я предложил пацанам сбегать в Каранги за своим сухачом, благо мы удалились вдоль Чаралмы  только на три километра. Вечером возле костра компания уговорила и эту бутыль.

Мы с Андрюхой решили покорить нависающую вершину над слиянием, 2645 метров высотой. Стас отправился с мужчинами по Терексаю. Андрюха шагал вверх очень терпеливо. Мы резво набирали высоту и любовались невероятными красотами с нашей скальной вершины, видели архаров, легко скакавших по немыслимым кручам. В одном месте длинный куст чертополоха зацепился за мою одежду и, распрямившись, хлестанул идущему позади Андрюхе прямо по глазу. Я испугался, стал плескать из фляжки, попытался языком прочистить глаз от возможных колючек, но слава аллаху, всё обошлось. И мы, пара очарованных душ, покорили Макушку Двух Героев. Открывшаяся панорама восхитительна! — Каранги как на ладони, всё русло Чаралмы до её истоков, Терексай до истоков с перевалом Кокбелес. Не зря мы сюда карабкались.

На следующий день, оставив мужчин на лёжку в лагере, мы втроём отправились по Чаралме вверх. Русло здесь широкое с песочными пляжами там и сям. Мы воспользовались погожим деньком и устроили неандертальские игры у речки в чём мама родила — закапывали друг друга в тёплый песочек и плескались в Чаралме, и вода не казалась уж очень ледяной, хотя именно такой и была. Набрали камешков на память о походе и, вернувшись в лагерь, принялись за приготовление хаванины на весь коллектив. А затем вечером у костра пели песни на английском и русском языках, одна из которых называлась "А я мальчик самый симпатичный во дворе" и проникновенно была исполнена Андрюхой.

В общем, Толик — водитель УАЗика, дал нам пять дней на всё про всё, и мы вернулись к машине в срок, где он матрасничал и ждал со своей женой и дочкой. Пофотографировали окрестности и нашу знаменитую вершину Двух Парней — утешительный приз за непокорённый в этот раз Бештор.