Длина сверхмарафонского велотура "Иссык-Кульское кольцо" плюс конец до г.Фрунзе, плюс кусок до Карабалты = 650 км. Туда, до Чолпонаты, и назад, от Карабалты (через Джамбул) — автобусом, велосипеды — в багажниках "Икарусов" в разобранном виде; ну а те Шестьсот Пятьдесят — "на собственном пару " .......

  Долго беспокоила меня мысль: "Надо спешить с воплощением — потом ведь не представится шанса, и мечта об Иссык-Куле разлетится мыльным пузырём.

  Так вот, в конце концов, после упорных дебатов с Борисом Ищенко и Евгением Пушкарёвым, мы намечаем отправление на 17 августа 1985 года автобусом Ташкент-Чолпоната...

  Стремительно промчались сквозь ночь в сопровождении звёзд и огней придорожных населённых пунктов. Ранним утром 18-го через ущелье реки Чу попадаем в Иссык-Кульскую котловину и в 10-00 выгружаемся в Чолпонате. Затем, в полдень, собрав велсы, укрепив грузы, пообедав, отправляемся на маршрут. Объезжать озеро будем по часовой стрелке, следовательно, дорога нас поведёт сейчас на восток, и следующий пункт — Ананьево.

 Довольно-таки резво мы начали, но затем замедлились — надо было акклиматизироваться. Перед селом Григорьевка озеро и дорога сильно сближаются, и мы не в силах отказать себе в удовольствии — бросаем железных коней на обочине и лезем в воду. Прелестны ощущения купальщиков в этой умопомрачительно прозрачной воде! Слегка сожалею, что не взял маску, но и без неё подводные картины чудесны. Никогда не ныряю в неведомое с закрытыми глазами. Я его должен видеть.  Вдоволь наплескались. Вперёд!

 Дорога забирает в горку, уклон небольшой, на глаз незаметен, весьма ощутим только на педалях. Группа растянулась. Лидирует Евгений. С совершенно добрыми намерениями время от времени сбиваю темп: "Стойте, фото на память!" Женька недоволен, он, как новичок, рвётся вперёд (но повинуется). К шести вечера добираемся до Ананьева. После микросовещания решаем ночёвку здесь.

 Берег низкий, заболоченный. Комары к нам почему-то доброжелательны и не жрут . Палатку не ставим, используем как спальник. Хороший ужин, небольшой тяпчик и — отменный сон. Ночью с неба упали редкие капли, но дождь нас миловал, не разошёлся.

 Девятнадцатого в 9-30 выезжаем на большую дорогу. Сегодняшний кусок — до Пржевальска. Впереди — более сотни км . Хорошо катятся велосипеды. Дорога уходит от озера влево, на север. Временами встречаются речки, большие и малые, прозрачные и белесоватые. Горы — по левую руку, близко. Нас в Ананьеве местный предупредил о "немалых трудностях в пути". Однако , остановить или поколебать это нас никак не может. Приятно, слов нет, нестись под горку. Не меньший кайф дарят горизонтальные участки. Ну, а подъёмчики нас просто восторгают! Ехать "балеринкой", стоя на педалях, мы уже умеем — научены ранними походами. Балдеем , покоряя пространства, продираясь сквозь время...

 Горы, начиная от Григорьевки, покрыты тяньшаньской елью. Взбегающий по гребешку ельник смотрится тёмно-зелёной ажурной пилкой на фоне холодного небесного индиго Ала-Тоо. А озеро ушло от дороги совсем-совсем далеко. Почти на горизонте впереди справа виден длинный мыс, далеко вдающийся в Иссык, вытянутый параллельно нашему курсу. Там — Пржевальск, а далее — Покровка.

 Перед Акбулаком пообщались на встречных курсах с группой велочудаков, которых было около 15-ти человек. Оказывается, мы не одиноки в своём велобезрассудстве. Затем наступает полдень. Следует хороший спуск перед Кутургой. Награда за половину дневной нормы — обед.

 После обеда — Курменты и Тюп. До Пржевальска — 40 км. Озёрная котловина здесь имеет плоский рельеф, горы отступили, озеро пропало за горизонтом. Катимся по обширной долине, вертикальный профиль дороги напоминает трассу на Алмалык: подъёмы-тягуны чередуются с редкими и короткими (к сожалению) спусками. Как Дар Небес за наши усердные труды через несколько часов показался, наконец-то, долгожданный Пржевальск. Время — шесть вечера. Тормозимся перед городом, ибо невероятно проголодались. Здесь широкая, с полкилометра, балка-овраг, притом с чудными светлыми родниками и изумрудной травкой.

  Но в этот момент погода скачком ухудшается! С востока (от Хан-Тенгри, вероятно) поднимается ветрище — до 10 м/с! Косой такой спереди-слева. Затем небо быстро смурнеет. "Летим" через город, подгоняемые ветрилом, задувающим теперь нам в зад, т.к. курс поменялся на 90 градусов, и нас теперь прямо-таки "несёт" на запад. Сгущаются сумерки и облака. Первая капля щёлкает по носу. За ней — следующая , и округу накрывает дождь, желая подмочить нас с багажом вместе. Прячемся от непогоды под кронами деревьев, которые образовали плотный свод-тоннель над дорогой. Тут я немного выдохся и отстал от ребятишек. Но мы всё же в потёмках стремимся к Покровке. И всё-таки нас стопорит усталость, и мы останавливаемся, не добрамшись. Сворачиваем в поля, налево, на юг, к Терскею. Под дождецом аварийненько ставим красивую палатку "Мотыль". Пытаемся раскочегарить примус. Он упрямится и лишь коптит, однако ужин с грехом пополам приготовлен. Съеден... Валимся спать. Отмахали 125 км.

  Наступает утро 20-го. Свежо. Редкие лёгкие облака досматривают свои ночные сны на склонах Терскей-Алатау. Сумрак убегает на запад, прочь от лучей солнца. Просыпаемся и упаковываемся. Утро бодрит. Дыхание проявляется в воздухе паром изо рта. Проклятый "Шмель" сдох и поедет со мной теперь в качестве балласта.

  Оказалось, что до вожделённой Покровки мы не добрали вчера 3 км! Теперь пролетаем это расстояние мигом и останавливаемся на завтрак, после которого выезжаем на маршрут, хорошо заправленные замухрышной котлеткой и полумутным, но таким превкуснейшим киргизским чаем. Слегка расстраивает (меня, по крайней мере) мысль, что проехали вчера мимо Джеты-Огуза. Успокаиваю себя тем, что при вчерашней усталости ещё 20 км не дотянули бы. Может быть, заглянем в Барскаун... Через 35-40 км после Покровки встречаемся с Иссыком. Как раз на том месте, где поворот на Барскаун. Снова мини-совещание, и... большинство высказывается за неизменение направления движения. Жаль. Прощай, Барскаун. Привет, Тамга. Знакомые места, мальчишкой бывал я здесь с отцом давным-давно. Делаю съёмку побережья — пытаюсь на слайдах повторить панораму, что снимал отец в далёкие 1960-е. Решаем остановиться на обед близ озера, за медицинским пляжем ТуркВО. День яркий, контрастные, радостные краски индуктируют в душе восторженные, неземные ощущения. Обедик мы готовим на вновь приобретённой паяльной лампе (в посёлке Дархан, перед Тамгой). Время 15-00.

  Непередаваемо приятно ринуться в слабосолёные ласковые волны. Опять ныряю, чтобы вновь восхититься подводным миром. Причудливые и безмолвные пейзажи раскрашены всеми цветами радуги и демонстрируют невероятные, фантастические формы. Коралловый риф, да и только! Солнце прошивает массу прозрачной воды на большую глубину. У берега — до дна.

  График движения, строго охраняемый Женей Пушкарёвым, отрывает нас от райского занятия. Побалдели? — за работу. Часам к 19-ти подруливаем к Каджисаю.

  По пути нас сопровождали слева живописнейшие склоны Терскея, над которыми природные стихии поработали творчески, изукрасив горы прихотливым узором, вымывая и выветривая их. А справа тянулись изумительные пустынные песчаные пляжи и пенный прибой... Просквозив Каджисай, устраиваемся ночевать на одном из бесчисленных прекрасных пляжей южного берега. Снова купание — заслуженная и славная награда за "ратный труд" в пути. Борис кинокамерой фиксирует ближние и дальние горизонты. Там вдали за спиной, на суше, параллельно нашему берегу  тянутся гребни Терскея, украшенные шикарными лесами, а совсем дальше за ними — вечные снега на пятитысячниках. И на снегах стынут оранжевые лучи вечернего Светила. А по зеркалу озера мирно ползёт баржа куда-то в сторону Рыбачьего. Недалеко от берега качаются на гладких покойных волнах нырки, которые изредка отправляются за своим ужином под водой... Ночное небо щедро усыпано космическими светляками. И под сиянием вечных звёзд мы засыпаем, а потому и снятся нам сны праведные.

  Хорошо себя чувствуя, готовые к новым подвигам, отправляемся в путь 21-го. Сразу же дорога забирает вверх. Минуем речку Кеклики и удаляемся от берега поближе к горам. Колоссальны картины ледников и снежников: они ну просто-таки висят над долинами. До них рукой подать — каких-то полсотни километров. Движемся на первой передаче, монотонный подъём. Небо ясное. Наверное, к концу дня подпечёмся.

  Вот и Боконбаево. Заправляемся водичкой, ведь и впереди предвидится хорошенький подъём. Сближаемся с преграждающей путь вперёд горной грядой. Ну конечно, нам предстоит перевал. Так и есть! После реки Аксай начинаем пыхтеть круто вверх. Где-то около 13-ти часов мы всё-таки решили пообедать, и хоть невкусно, но не напрасно — тяжкий пе-ре-ва-л заставил некоторых из нас спешиться, но так или иначе, перевал взят! Въехав на него, я обнаруживаю безобразного зверя "полу-барса-полу-пантеру" с отбитой нижней челюстью. Эта милая зверюга охраняет верхнюю точку. Ветер шуршит травами и свистит в ушах. Ну да ладно, погнали вниз! Это просто бесподобно, когда стрелка спидометра бьётся где-то возле отметки "50". Теперь мы идём на четвёртой передаче. Рамы и спицы железных коней то ли стонут, то ли поют, но из последних сил терпят. "Пантера" осталась в 10 км позади. (Сдается, высота седла была где-то 1000м). Взлетаем на очередной короткий подъёмчик. Последний , кажется, на нашем кольцевом маршруте.

  Солнце теперь шпарит слева, четыре часа дня. Вновь встречаемся с голубым простором. На дальнем северном берегу уже видно Рыбачье. Мы стремимся туда изо всех сил, осталось 30 км. Попадаются участки разбитой дороги. Трясёмся по щебёнке, будь она неладна. Вот наконец — классное шоссе. Справа тянется заповедный берег, и становится ясно, что искупаемся мы только в Рыбачьем .

  Когда дорога повела нас вправо, на север, дикий ветроган накинулся на бедных велотуристов, не давая им двигаться вовсе. И пришлось протискиваться сквозь этот поток с черепашьей скоростью 10 км/час. Над распалённым асфальтом видны струи знойного воздуха. И картины далёкого северного берега колеблются и размываются массами стелющейся вдоль дороги взбесившейся атмосферы. Через марево проступают очертания какого-то аккуратненького городка в преддверии пункта наших устремлений. Это — город мёртвых, мазар. Киргизы для своих усопших воздвигают жилища не хуже, чем для живых.

  Наконец, в 18-00 добираемся, измождённые, до Рыбачьего. Ужинаем в  занюханной забегаловке на базаре, никак не можем удовлетвориться едой, которая состоит из какой-то каши и котлетки, но сдобренная кусочками иссык-кульского фирменного копчёного сала, только что купленного. Все, кроме Е., купаются на диком и грязном пляже возле порта. Физические и моральные резервы на пределе. И всё же, превозмогая усталость и встречный вал ветра, продвигаемся по ущелью  до встречи с рекой Чу. "До встречи!" — говорим с этого момента Иссык-Кулю.

  Исключительно полноценно отдохнули перед решительным броском до Фрунзе (165 км). Теперь приветливая Чу будет радовать пасторальными видами: широкие излучины, вода — слеза, прохладная зелень лугов под кронами аккуратных деревьев. Всё это слева от дороги. Справа — разноцветные, но голые склоны Кунгея, подступившего к дороге вплотную.

  К двенадцати въезжаем в узкое горло Боомского ущелья, и — всё! — где-то включили гигантский вентилятор, нас опять сдувает назад к озеру. Да разве мы позволим так над собой издеваться? Только впер-р-р-рёд. Трудности эти желанные, они нам дарят мгновенья настоящей жизни. И, оценивая ущелие в общем, заключаем: не так страшно, как ожидалось. Вплоть до Быстровки обсуждаем, не остаться ли ещё на одну ночёвку возле Чу? Но вода в реке где-то приняла известковую муть и теперь как-то не манит, да и уходит от дороги всё дальше вправо, куда-то к Балхашу... Кроме того, злит встречный поток, вызывая на соревнование. Мы должны против него выступить единым слитным агрегатом, что и происходит, мы сплачиваемся!

  Известна тактика смены лидера в командной гонке — применяем её вполне профессионально и имеем скорость 30 км/час. После трёх часов дня солнечные лучи увеличивают общее лобовое сопротивление, их давление складывается с ветровым. Да ещё дорога после Токмака (где мы тяпнули по литру кефира на каждого) становится архиотвратительной — гравий, залитый битумом, который растекается под солнцем. Адская топка.

  В общем, к девяти вечера, кое-как преодолев все тяготы, вкатываемся во Фрунзе. У Бори хрустит коленка. У Жени немеют кисти рук. У Саши порвалось четыре спицы. Но всё это нельзя считать настоящими потерями. Главный удар наносит Фортуна: билетов нет ни на автобус, ни на железку. Боря изрекает: "Влипли!" Это истина. Женя в неверном свете фонарей изучает атлас (порядком затасканный) и объявляет: "Завтра едем до Луговой. Подумаешь, плюс 89 км!" С удовольствием мы с Борей на это соглашаемся, заморенные вконец.

  Утро 23 августа освещает трёх велобродяг, продирающих зенки в пыли городского захламлённого сквера столицы Киргизии, где те бродяги рухнули вчера на ночёвку как попало. Зато впритык с автостанцией. Но и это тесное соседство не помогло: мЭст нЭт. Будем педалировать до Луговой. Но не 89, а 159 километров! Впотьмах вчера с устатку померещилось 89. Саша почти полностью переспицовывает колёса, иначе никуда не можно было бы сдвинуться. Затем покорно выезжаем. И езда идёт туго-туго, особенно, когда попрощались с Фрунзенской кольцевой и выехали на Джамбульский тракт, весьма выщербленный и палимый солнцем. К четырём часам доползаем до Карабалты (проглотив уже 70 км)... Стремясь использовать все возможности для скорейшего избавления от мучений, пытаемся сесть на проходящий Алмата-Джамбул. И это, хоть и трудно такое представить, нам удаётся со второй попытки!! Безжалостно впихиваем разобранные велсы в пасти уже забитых (!) багажников...

После ещё одной полоумной джамбульской ночёвки в придорожной канаве, на следующий день 24.08.1985 в 19-00 рейсовый инвалидный автобус из Джамбула (шедший все 300 км на третьей передаче) доставляет нас, мытарей-от-велосипеда, в родной город Ташкент.

  Это было эпохально. Такое вряд ли повторится. Но отныне будет жить в нашей памяти.