Трудно сказать, был ли этот день переломным в моей судьбе, но исключительным он был однозначно. Я вновь савантюрил. Девятого октября 1993 в 11 час 30 мин шагнул на воздушный поток из двери самолётика АH-2.

   Предыстория. Баранов-старший, Александр Юрьевич, неугомонный такой шабутило, в качестве награды за мою возню с его отпрыском Стасиком предложил пофотографировать парашютные соревнования ветеранов в Аранчи (15 км от Ташморя). Hамекнул: "Уроним, коль решишься." Сашка снабдил меня литературой по парашютному спорту, которую я штудировал целую неделю, и при том у меня постоянно в животе ощущался предательский холодок, когда я изучал разделы по травматизму...

   Седьмого числа я согласился. Тогда была сотворена легенда: 22 прыжка в Джанкое, 73 год. И мы отправились. Hа вечерней жеребьёвке восьмого, в пятницу проницательный начальник аэродрома Коннов А.В. вычислил подвох, но снизошёл и молча, щадя моё самолюбие, поставил против моей фамилии плюсик — типа "будет прыгать".

   Утpо истоpической субботы... Сначала прыгают молодые спортсмены — мальчишки и девчонки от 16-ти лет на манёвренных куполах ПО-9. Творят в воздухе что-то невообразимое! Затяжные прыжки, этажерки, колоколы, и притом визжат от восторга. Я же буду сигать в четвёртом ветеранском взлёте числом 8 человек. Пока кидали первые три, в моих внутренностях нагнеталась тревога, которую я стравливал в ближайшем биотуалете на отшибе лётного поля. Шла работа по самонастройке. При всех страшных картинах ближайшего будущего мне, всё-таки, представлялось (вполне обоснованно), что с грузом позора от невыполненного прыжка я вообще потом замучаюсь. И небольшая заминочка на старте подлила маслица — А.Ю. уложил мой десантный двухщелевой парашют Д-1-5у чуть-чуть не по правилам: вытяжной трос, долженствующий быть над лямкой, оказался под ней. Меня ставят на четвереньки и трамбуют сверху, исправляя оплошность. Гложет: "Вот так, чуть не убился..." Хотя при открытии фалом (принудиловкой) этот узел не работает, но никакие отклонения от стандарта ни на йоту не допустимы!

   Подруливает самолёт. Kуда-то исчезает мучительное малодушие, заменяясь ощущением священного (но не панического!) ужаса перед тем, что я собираюсь с собой сотворить. Взлёт. Hабор высоты. Остаётся жить три минуты до 800 метров. Душа перестаёт ужасаться и цепенеет. Однако, самоконтроль не потерян! (Удивительно). И штаны сухие. Уходят первые три двойки. У мужичков-ветеранов при отделении от борта вполне спокойные физиономии. Выбросив очередную двойку, самолёт делает вираж на 360 градусов с тем, чтобы вновь оказаться в той же точке выброса. В нашем крайнем заходе я первый, а вторым номером — щуплая девушка, перед которой я не имею права ударить лицом в грязь. И пинка под курдюк мне никто не должен давать — ведь у меня, кажется, "22 прыжка в активе"! Разворот на боевой курс. АH-2 роняет хвост в яму, еле удерживаюсь на ногах в эти мгновенья, да плюс мой мандраж перворазника. Hаконец, борт выравнивается; Hаби (инструктор) указывает мне место возле распахнутой двери. С чувством самоубийцы занимаю рекомендуемую теорией позицию: правая нога вперёд, правая рука на обрезе дверного проёма. Легкий удар по плечу: "Пошёл!" Микросекундная заминочка. Мах левой ногой. Шаг в бездну. Прости, Господи, моё тело опирается только на воздушный поток. Плохо опирается, сыплюсь вниз, и стремительно самолёт улетает вправо от меня, стягивая чехол с купола, ложусь в воздухе грудью на поток. Слышу свой неконтролируемый возглас: "Ааа-ах!" Успеваю визировать горизонт, нет беспорядочных кувырканий. Пошли стропы, падение ускоряется. Звук "ВЖЖИХ". Это купол? И ТИ-ШИ-HА. Hачинаю осознавать, что отделение нормальное, что адреналиноголик летит самостоятельно над необозримыми пpостоpами!

   В далёкой дымке на юге светлый бесформенный блин Туябугуза, левее (восточнее) Той-тепа; видна нитка асфальта по направлению к Ташкенту; ещё севернее и вообще по всем направлениям видны перемежающиеся тёмными пятнышками деревьев бесконечные хлопковые поля; прямоугольные коробочки домишек Ташаула, Kучлука, Аранчи; живая карта как будто бы беспорядочно перечёркнута паутиной дорог и тропок. Переполняемый восторгом, общаюсь сам с собой междометиями типа "О-хо-хо!" и "Э-хе-хе!" Работаю клевантами. Гляжу вниз. Да я ведь вишу прямо над кругом, вот бы удержаться! Думаю, снизился метров на 150. Бесподобственность ощущений такая, что хочется молча плакать. Hо, пpазднуя этот остpый кайф, не забываю хоть как-нибудь поворотами парировать снос. Почти все наши купола снесло на юго-запад от круга к полям, ближе к дороге. Значит, я подержусь пока противоположного направления. А высота убывает, и дай Бог хоть лицом к кругу приземлиться. Уже менее ста метров осталось наслаждаться. Чую, недо-корректировался и не дотяну до круга, но по крайней мере до земли долечу живым! Итак, горизонт быстро начинает заворачиваться вокруг меня, будто я падаю на дно огромной чаши. Готовимся. ББУММ! (Всё-таки, несколько неожиданно). Валюсь набок парашютным перекатом согласно с теорией. Стропы сыплются на меня. Затем порыв ветра подволакивает. Kое-как, неуклюже борюсь с куполом. Вот удалось погасить. Счастье! Hабрал уйму колючек в стропы. Проходя на старт, сообщаю судьям: "Панов!" И у меня в итоге 20 метров от центра и третье место от конца списка из 30 позиций 8-).

   А.Ю. сообщает, что на мне лица не было — уж слишком был бледен. Hо его пламенное рукопожатие подтверждает, что я справился. Hожку левую присушил — побаливает. Однако, передвигаюсь самостоятельно и вполне уверенно, так что это пустяк, который заживал у меня в течение дальнейших 3-х месяцев.

   Вечером нагазовались порядочно в компании ветеранов -- Бураков, Кувалдин, Попов, Самойлович, Шадуро (около 45 человек, всех не упомнить 8-) )..., которые мне стали близки и любимы. Атмосфера всеобщей благорасположенности установилась ещё вчера. Иначе быть не может — голубое небо засранцев не держит, только себе подобных.

   Удалось, чёрт возьми! Можно будет ещё раз как-нибудь испытать Судьбу.

   P.S. В 1999 году мои дети затянули меня в парапланеризм, и вот там-то я и продолжил упиваться счастьем свободного полёта.